Мы изучили историческую статистику России с конца 1890-х годов. Вот семь графиков о том, как XX век изменил страну

За XX век Россия пережила две мировые войны и сменила три формы политического и экономического устройства. Но открытых, доступных и сопоставимых друг с другом данных о том, как все это сказалось на населении, немного.

При этом Россия имеет богатую статистическую традицию, рассказывает создатель электронного архива российской исторической статистики РИСТАТ, экономический историк Андрей Маркевич. «Чтобы собирать больше налогов, государству нужно хорошо понимать, каково благосостояние народа и как оно распределено между разными социальными группами. Россия — не исключение. Отсюда возникли ревизии, обследования промышленности и прочее. В XIX веке каждый губернатор ежегодно должен был предоставлять императору отчет о состоянии его губернии. Помимо текстовой части, эти отчеты включали статистические приложения с информацией об урожае, численности населения, состоянии дорог и прочее. Уже эти примеры показывают, что исторической статистики по России очень много — и для XIX, и для XX века».

В данных архива РИСТАТ содержатся показатели социального и экономического развития регионов России по семи направлениям (население, труд, промышленное производство, сельское хозяйство, сектор услуг, капитал, земля) для пяти временных срезов (1795, 1858, 1897, 1959, 2002 годы). Это данные всероссийских и всесоюзных переписей и ревизий населения. Они обработаны авторами базы: в частности, все единицы измерения приведены к одному, современному, формату; некоторые разрезы, которые есть в современной статистике, реконструированы (например, некоторых отраслей промышленности могло не существовать, но какие-то виды деятельности можно к ним отнести).

Мы изучили данные исторического архива и рассказываем на семи графиках, что из них можно узнать о России.

Доля горожан выросла с 12% в 1897 году до 52% к 1959 году

К концу XIX века Российская империя оставалась гораздо менее урбанизированной страной, чем многие из ее европейских соседей. В 1897 году лишь 12% населения жили в городах. Для сравнения: в Бельгии этот показатель составлял 34,5%, в Германии — 28%.

Процесс урбанизации в XIX веке ускорился в тех странах, где происходила промышленная революция. Новые заводы и предприятия привлекали работников из сельских районов, городское население быстро росло, а инфраструктура городов развивалась. Например, в Англии за XIX век доля горожан выросла с 35% до 80%. В Российской империи с ее промышленным отставанием этот рост за аналогичный период составил всего 5 п.п. — с 7% до 12%.

Все изменилось после революции 1917 года, когда началась советская плановая индустриализация. Она предполагала ускоренное открытие множества производств.  Чтобы построить эти объекты, а затем работать на них, нужны были люди. В города массово привлекали вчерашних крестьян, многие из которых бежали от коллективизации и голода на селе.

Вокруг новых заводов и мест добычи полезных ископаемых фактически «с нуля» создавались десятки городов. Например, Магнитогорск и Новокузнецк, где сегодня живут 408 и 550 тысяч человек соответственно. 

«Действительно, в годы советских пятилеток методы были как правило принудительные: плановики, а не потребители решали, что и где будет построено. Это кардинальным образом изменило экономическую географию страны на ту, которую мы знаем сегодня. Последние тридцать лет рыночной экономики сгладили некоторые перекосы, но в целом в результате плановой экономики возникло новое равновесие в расселении людей в стране», — говорит Андрей Маркевич.

Форсированная индустриализация значительно ускорила общий рост городского населения. К 1959 году доля горожан в РСФСР взлетела до 52%, а к 2002-му, уже в Российской Федерации, выросла до 73%. Однако этот рост во многом обеспечивался несвободным переселением большого количества людей, а созданные в результате индустриализации города часто были экономически нецелесообразны. 

Население восточной части страны выросло в пять раз 

Около 78% территории современной России находится восточнее Уральских гор. В 1897  году там жили менее 9% населения страны и производилось всего около 3% промышленной продукции. За первые 60 лет XX века население к востоку от Урала выросло более чем в пять раз, а его доля в общем населении РСФСР утроилась и достигла 26%. Доля промышленного производства выросла в семь раз — до 24% от общероссийских показателей. 

Решение развивать восточные территории возникло в значительной степени из-за внешних факторов — в первую очередь, из-за необходимости перенести ключевые производства вглубь страны, дальше от границ, на которые в 1940-е наступала немецкая армия. В послевоенный период территории Сибири и Дальнего Востока активно осваивала советская добывающая промышленность.  

Миграционная политика в СССР ограничивала свободную миграцию, но в то же время стимулировала и принуждала граждан к переселению в те регионы, которые, по мнению властей, нуждались в рабочей силе. Миграцию ограничивали с помощью введенных в 1932 году паспортов и обязательной прописки: граждане, проживавшие в городе без местной прописки, поражались в правах и могли быть высланы из города. Получить прописку в городе могли не все. Ее не выдавали тем, кого государство считало «тунеядцем» или «неблагонадежным», а также представителям депортированных этнических групп (в частности, корейцам, поволжским немцам, крымским татарам). С момента введения и до 1974 года права на прописку не было у сельского населения.

Для обеспечения необходимого количества рабочих, в том числе в регионах Сибири и Дальнего Востока, в сталинский период СССР активно использовал принудительный труд заключенных. Численность населения ГУЛАГов к 1952 году составляла 2,5 млн человек, и труд заключенных обеспечивал от 6% до 10% всех строек в стране. Тем не менее, трудоспособное население ГУЛАГов не превышало 2% от рабочей силы СССР. Основным же инструментом распределения трудовых ресурсов, вплоть до 1980-х годов, был организационный набор (отходничество), когда людей стимулировали временно переехать в другой регион на работу. Переселенцам предоставлялись налоговые льготы, а также возможность позднее получить прописку и переехать в престижные районы (например, в Москву и Ленинград). В условиях ограничений на свободу перемещений это было одним из немногих способов перебраться из деревни в город или из города в столицу.

Такая искусственная миграция хоть и закрывала сиюминутные кадровые потребности, но была не выгодна для экономики в перспективе. К такому выводу пришла исследовательница из Университета Пенсильвании (США) Татьяна Михайлова. Она сравнила тренды развития холодных регионов в ХХ веке в России и Канаде. Обе страны похожи по размерам, климату и доле территории за полярным кругом. К началу XX века большая часть земли в обоих государствах еще не была освоена. Но есть два ключевых различия: в Канаде, в отличие от России, в прошлом столетии не было войн, и в СССР, в отличие от Канады  государство искусственно ограничивало и регулировало внутреннюю миграцию.

Согласно экономической модели Михайловой, как минимум 14 млн жителей Сибири и Дальнего Востока (или 35% населения этих территорий) к концу советского периода не оказались бы там при рыночном сценарии. Эта оценка не учитывает последствий войны — миллионы людей оказались на этих территориях в результате эвакуации. С поправкой на них оказывается, что советская миграционная политика привела к тому, что к 1991 году в Сибири и на Дальнем Востоке жили как минимум на 9,6 млн человек больше, чем в гипотетическом сценарии свободной миграции. 

По оценкам Михайловой, такой сдвиг населения и промышленности в более холодные регионы привёл к дополнительным затратам на электроэнергию и издержкам от более низкой производительности труда в размере не менее 2,5% ВВП в год. За последние 30 лет существования СССР накопленные потери привели к тому, что к концу XX века экономика России оказалась на 25-50% беднее, чем в сценарии без «избыточного» развития Сибири и Дальнего Востока.

В ХХ веке рождаемость в России сократилась в пять раз, а смертность — упала вдвое

В XX веке рождаемость в России упала примерно в пять раз: с 52 рождений на 1000 человек в год в начале века до 10 — в конце. Сократилась и смертность: с 34 смертей на 1000 человек до 16. В результате ожидаемая продолжительность жизни за чуть более чем полвека выросла с 30 лет для людей, рожденных в 1896-1897 годах, до 68 лет для рожденных в 1958-1959 годах. 

Такой процесс перехода от общества с высокой рождаемостью и смертностью к обществу с низкой рождаемостью и смертностью называют демографическим переходом. Решение родить ребенка становится «индивидуально-семейным», а брак, секс и рождение детей оказываются различными сферами жизни (в традиционном обществе они неразделимы), отмечает демограф Сергей Захаров.

Темпы и хронология демографического перехода разнятся от страны к стране. Раньше всего он начался во Франции, еще в середине XVIII века. В Великобритании смертность начала падать в конце XVIII века, а вот рождаемость — лишь через сто лет, в конце XIX века. В Италии, Испании и Португалии демографический переход стартовал в конце XIX века и окончательно завершился лишь во второй половине XX века. 

В России демографический переход пришелся преимущественно на XX век. «Домодернизационный» уровень рождаемости в России был существенно выше европейских стран, но переход произошел за пять-шесть десятилетий: в условиях постоянной социальной неопределенности россияне быстро усвоили практики контроля рождаемости (в частности, этим объясняется быстрое распространение абортов). 

Одновременно с рождаемостью снижалась и смертность, а ожидаемая продолжительность жизни — росла. К концу 1950-х годов послевоенный СССР вышел на качественно другой уровень ожидаемой продолжительности жизни. Это произошло в основном за счет победы над инфекционными заболеваниями: ушло в прошлое бремя таких болезней, как чума, холера, оспа и туберкулез. Правда, с 1960-х ожидаемая продолжительность жизни в СССР почти перестала расти.

В 2002 году смертей на 1000 человек в России было больше, чем в 1959-м. Это различие связано с тем, что доля пожилых людей в населении тогда была сильно меньше: в 1959 году лишь 8% населения СССР было старше 60 лет, в 2002-м в РФ эта доля составляла 18%.

Во время войны рождаемость в России упала в два раза

По данным Росстата, общие демографические потери РСФСР за время войны составили почти 20 млн человек. Избыточная смертность населения старше 4 лет составила 13 млн, а из-за снижения рождаемости и роста смертности детей 0-4 лет население сократилось еще на 7 млн. 

В наибольшей степени война затронула поколение воевавших мужчин — тех, кому на момент ее начала уже исполнилось 20 лет. Насколько сильно война изменила структуру населения, можно увидеть на возрастно-половой пирамиде — так называют график, который показывает распределение населения по полу и возрасту.

В 1897 году возрастно-половая пирамида России имеет распределение, характерное для общества, не прошедшего демографический переход. Каждое следующее поколение больше предыдущего с более-менее симметричным распределением по полу. 

По итогам первой послевоенной переписи мы наблюдаем совершенно иную картину: в 1959 году в России среди людей 35 лет и старше было 26,6 млн женщин и лишь 14,4 млн мужчин. Потери в рождаемости также очевидны: по данным переписи 1959 года, поколение детей, рожденных с 1942-го по 1946 год, почти в 2 раза (на 5-6 млн человек) меньше, чем последнее довоенное и первое послевоенное поколения. На пирамиде 2002 года очень мало 60-летних — это и есть «маленькое» военное поколение.

Чаще всего люди заводят детей в 20 лет и позже, поэтому провал рождаемости 1942-46 годов воспроизводится примерно раз в этот промежуток времени. Малочисленное поколение рожденных в 1970-х — это дети тех, кто родился во время войны, а люди, рожденные в конце 1990-х годов — начале 2000-х — их внуки. След «выпавшего» военного поколения тянется до сих пор, считает демограф Анатолий Вишневский. 

В России женщины вышли на рынок труда раньше, чем в США и Европе

Временное правительство гарантировало женщинам избирательное право сразу после революции 1917 года, тогда как в Европе они получили эту возможность гораздо позже. Страна опережала и общемировой тренд на включение женщин в рынок оплачиваемого труда. В 1897 году в Российской империи только 13% женщин занимались оплачиваемым трудом в сравнении с 55% мужчин. К 1959-му этот разрыв значимо сократился — работали 63% женщин и 84% мужчин. А к 2002 году эти показатели почти сравнялись — 81% женщин и 84% мужчин.

В других странах с развитой промышленностью выход женщин на рынок труда происходил медленнее. По данным Международной организации труда, в 1960 году разрыв между участием мужчин и женщин на рынке труда в США составлял 55 процентных пунктов (п.п) в пользу мужчин и к ХХI веку сократился до 15 п.п.  Во Франции аналогичный разрыв сократился с 39 п.п. в 1962 году до 14 п.п. в 2002-м. В Великобритании — с 50 п.п. до 15 п.п.

Индустриализация создавала спрос на новых работников без опыта и длительного обучения, что совпадало с целью советской идеологии — вовлечь женщин в общественную жизнь. Свою роль сыграла и Вторая мировая война, в которой погибли миллионы трудоспособных мужчин. 

Но несмотря на мировые рекорды по женской трудовой занятости, в 1960-1980 годы советские женщины зарабатывали в среднем на 30% меньше мужчин. Одна из главных причин — отраслевая сегрегация. На женщин ложилась двойная нагрузка — помимо работы, они должны были делать домашние дела и ухаживать за детьми. Чтобы все успевать, женщинам приходилось выбирать профессии и отрасли с более гибкими условиями труда и меньшим количеством рабочих часов.  Обратная сторона таких условий — низкая зарплата.

Дискриминация по гендерному признаку и связанный с ней разрыв в зарплатах по-прежнему представляют собой серьезные проблемы и в постсоветской России. В 2021 году средняя разница в почасовом заработке мужчин и женщин составляла около 24%. При этом на женщин, помимо работы, ложится бóльшая часть домашних обязанностей: так, например, женщины тратят в 3 раза больше времени на заботу о детях, чем мужчины.

Доля грамотного населения выросла с 20% до 93% к 1960-м

Одна из самых впечатляющих позитивных трансформаций России в XX веке – повышение уровня грамотности и образованности. Согласно переписи 1897 года, только каждый пятый житель империи умел читать и писать. Через 60 лет доля грамотного населения в СССР достигла 93% населения, главным образом благодаря введенному в 1930 году обязательному начальному школьному образованию.

В XX веке вырос не только уровень грамотности, но и доля населения с высшим образованием. В конце XIX века менее 0,5% взрослого населения Российской империи получали высшее образование. К середине ХХ века этот показатель увеличился почти до 4%, а к 2002 году уже почти каждый пятый взрослый россиянин имел высшее образование. 

Быстрое распространение высшего образования — общий тренд второй половины ХХ века в индустриализированных странах, но Россия выделяется даже на фоне наиболее экономически развитых государств. По данным проекта Our World in Data, к 2000 году доля россиян в возрасте от 25 до 65 лет с высшим образованием (как оконченным, так и неоконченным) и вовсе достигла 57%. Это примерно на уровне США (56%) и значительно больше, чем в Германии (22%), Великобритании (25%), Японии (32%), Франции (20%) и Китае (5%).

Автор: Александр Басов

Инфографика: Татьяна Цвирова, Екатерина Буркова, Кристина Гоникер