Детство в регионах России

Оценка детского благополучия на основании открытых данных, 2019 г.

• Введение
• Масштаб проблемы
• Региональная специфика (рейтинг регионов)
• Ресурсы, затрачиваемые на решение проблем детства
• Ограничения использования рейтинга
• Над материалом работали
• Дополнительные данные для скачивания

Введение

Забота о детях (и шире — политика детства) является основной составляющей государственной социальной политики во многих странах и показателем развития общества. Это определяет интерес к теоретическому и практическому изучению положения детей, реализации их прав и возможностей, на сегодняшний день часто маркируемых как измерение «детского благополучия». Развитые государства уделяют всё большее внимание не только базовым проблемам, связанным с «выживаемостью» детей (смертность и заболеваемость), но и барьерам, препятствующим их всестороннему развитию и самореализации.

Каждое государство формирует собственные инструменты и подходы к пониманию и измерению благополучия детей. В Исландии делают упор на изучение физического и психического здоровья детей и сформированных социальных условий (семьи, школы, досуговых активностей и др.) на основе субъективных оценок детей, которые используются для диалога с родителями и местными властями. В Шотландии действует трёхуровневая система поддержки семей и детей, базирующаяся на предоставлении профилактических услуг всем нуждающимся, помощи в реализации интересов детей и семей с определёнными потребностями, а также защите детей [1]. В Великобритании в 2010–2015 годах функционировала программа помощи неблагополучным семьям: для каждой семьи была составлена «дорожная карта» с указанием источников помощи (административных и финансовых) и прикреплён куратор, что привело к снижению показателей асоциального поведения детей в школе, преступности и безработицы [2].

Рассмотренные примеры свидетельствуют об актуальности многомерного подхода к реализации социальной политики в сфере защиты детства, который характерен для зарубежных стран и международных организаций. Как правило, он включает как объективные, так и субъективные показатели, связанные со здоровьем и безопасностью детей; материальным (не)благополучием; наличием возможностей и доступа к системе образования; жилищными условиями и т. д.

Россия также уделяет немалое внимание проблеме защиты детей. До 2018 года реализовывалась «Национальная стратегия действий в интересах детей на 2012–2017 годы», определившая основные направления и задачи государственной политики в интересах детей [3]. Среди главных итогов её реализации отмечались: увеличение численности детского населения; формирование «детского» бюджета (господдержка детей за счёт средств федерального бюджета); реструктуризация учреждений соцобслуживания и интернатных учреждений с целью повышения их эффективности; разработка адаптированных общеобразовательных программ для детей с ограниченными возможностями здоровья (ОВЗ); строительство и развитие перинатальных центров; повышение охвата детского населения диспансеризацией; развитие системы стимулирования кандидатов и поддержки замещающих семей и др. [4]

Её преемником стал план мероприятий в рамках «Десятилетия детства» (на 2018–2027 годы), направленный на повышение благосостояния семей с детьми; создание современной инфраструктуры детства; обеспечение безопасности и здоровья детей; всестороннее образование и культурное развитие; право ребёнка на семью; социальную защиту детей-инвалидов и детей с ОВЗ и их интеграцию в современное общество и др. [5]

По данным официальной статистики, в России на 1 января 2019 года насчитывалось 30,2 млн детей в возрасте до 18 лет. Из них — 5 132 520 детей из отдельных категорий семей, имеющих право на получение мер социальной поддержки за счёт средств бюджета субъекта, то есть каждый шестой ребёнок в стране. К ним относятся дети: из многодетных и малоимущих семей; из молодых семей; из неполных семей (с одним родителем); дети несовершеннолетних родителей; дети, у которых один или оба родителя являются нетрудоспособными, инвалидами или гражданами пожилого возраста; дети, имеющие право на социальную поддержку по заключению врача и др. [6]

Ещё 2,2% из всех детей в стране в 2019 году имели установленную инвалидность, а 1,8% были сиротами или остались без попечения родителей.

Отдельно стоит отметить материальные лишения и трудности, с которыми сталкиваются дети: в 2018 году 17,3% российских домохозяйств с детьми имели среднедушевые денежные доходы ниже величины прожиточного минимума. [7]

Вместе с тем существующие данные государственной статистики, выборочных наблюдений и опросов населения с учётом региональной дифференциации в России не дают целостного понимания для анализа регионов в контексте детского благополучия. Данные публикуются разрозненно [8] и не всегда регулярно.

Принимая во внимание современные концепции о детском благополучии и понимание детства, сложившееся в сфере социальной политики России, была предпринята попытка сформировать интегральный показатель детского благополучия в российских регионах. Он затрагивает пять сфер жизнедеятельности ребёнка на основе доступных данных: здоровье, безопасность, образование, социальное и материальное благополучие семьи (подробнее показатели будут описаны в разделе «Региональная специфика»).

Рейтинг позволит отслеживать динамику изменений на уровне отдельных регионов (в отчёте анализируемый период был ограничен 2014—2019 гг.), обращать внимание на положительные и негативные отклонения в субъектах по сравнению с общероссийским уровнем и другими регионами, а также стать отправной точкой для анализа более глубокого положения дел в каждом конкретном регионе для принятия решений и формирования практик как НКО, так и государственными институтами, работающими с детьми и для детей.

Масштаб проблемы

1) Заболеваемость и инвалидность

Состояние здоровья выступает одним из значимых параметров оценки детского благополучия, в частности, это распространённость различных заболеваний среди детского населения. Данные о заболеваемости наряду с показателями смертности, инвалидности и физического развития используют для оценки состояния здоровья населения и эффективности мер по его сохранению и укреплению [9].

Дети подвержены наибольшему риску смерти в первый месяц после рождения, особенно если они родились недоношенными или маловесными [10], получили родовые травмы, имели врождённые дефекты или перинатальные инфекции [11].

Ежегодно в России рождается почти полмиллиона детей с различными заболеваниями. Несмотря на снижение абсолютной численности таких новорожденных за анализируемый период — с 637 518 в 2014-м до 461 586 человек в 2019 году [12], — вызванное скорее демографическими причинами (снижением рождаемости), относительный показатель демонстрирует устойчивость.

Каждый третий новорожденный в России рождается больным или заболевшим [13]. В 2019 году их доля составила 31,2% от числа всех родившихся живыми, а в некоторых регионах она превышала половину.

В свою очередь важно отметить, что медицинская статистика имеет ряд ограничений, которые не позволяют сделать однозначные выводы о ситуации со здоровьем детей. Как отмечает эксперт:

«В полном объёме статистические формы о заболеваемости детского населения подаются государственными учреждениями. Частные медицинские организации в большинстве своём не подают формы статистической отчётности, соответственно, данные не отражаются в системе государственной медицинской статистики. Не исключены и дефекты регистрации, например, в некоторых регионах охват профилактическими медицинскими осмотрами детского населения превышает 100%" (Устинова Наталия, д.м.н, руководитель отдела социальной педиатрии и организации мультидисциплинарного сопровождения НИИ педиатрии и охраны здоровья детей ЦКБ РАН).

В связи с этим интересна региональная дифференциация показателя заболевших новорождённых среди всех родившихся, так как она демонстрирует наиболее или наименее «аномальные» субъекты, по сравнению со среднероссийским значением и значениями по другим регионам.

Среди субъектов РФ с наиболее высоким удельным весом заболевших новорождённых среди всех родившихся в 2019 году были: Новгородская область (54,1%), Кабардино-Балкарская Республика (54,1%) и Ненецкий автономный округ (50,9%). Также среди первой десятки регионов с существенным отклонением значения в большую сторону на фоне остальных субъектов: Архангельская область (49,3%), Камчатский край (47,9%), Алтайский край (47%), Липецкая область (46,3%), Амурская область (46%), Республика Тыва (45,9%) и Республика Коми (44,1%).

Напротив, самая низкая доля заболевших новорождённых, которая не превышала и пятой части от всех родившихся, отмечалась: в Чеченской Республике (16,3%), в Мурманской области (19%) и в Республике Крым (19,1%). Среди регионов, демонстрирующих пониженное значение показателя, также находились: Ростовская область (20,7%), Приморский край (20,9%), Республика Адыгея (21,7%), Курганская область (22,4%), Ленинградская область (22,9%), Рязанская область (23,2%) и Калининградская область (23,3%).

Численность детей, которым установили заболевание (-ия) в течение первого года жизни, ещё выше — 3 518 826 человек в 2019 году [14]. Среди классов и групп болезней, имеющих наибольшее распространение в 2019 году, выделяются три (в порядке убывания по численности): болезни органов дыхания (бронхиальная астма, пневмонии, фарингит, бронхит и др.), отдельные состояния, возникающие в перинатальном периоде (поражение плода и новорожденного, родовая травма, инфекционные болезни, специфичные для перинатального периода, и др.) и болезни нервной системы.

Важно указать на неоднозначность учёта тех или иных болезней, который может влиять на их региональную дифференциацию.

«Общий показатель заболеваемости новорождённых отражает все возможные состояния и отклонения от нормы, одни из которых могут исчезнуть в течение короткого времени, другие могут быть по-разному отнесены специалистами в регионах к тем или иным классам болезней, что в свою очередь может влиять на значимую дифференциацию уровня заболеваемости по субъектам РФ. В связи с чем наиболее достоверное изучение реальной заболеваемости среди детей возможно только при узкоспециализированных, локальных исследованиях» (Устинова Наталия, д.м.н, руководитель отдела социальной педиатрии и организации мультидисциплинарного сопровождения НИИ педиатрии и охраны здоровья детей ЦКБ РАН).

Так, доля болезней органов дыхания в структуре всех заболеваний у детей первого года жизни в Брянской области была более чем в два раза выше, чем в Севастополе (67% против 29%), в то время как доля болезней нервной системы в Ивановской области в 28 раз превышала аналогичный показатель в Забайкальском крае (28% против 1%).

Важнейший индикатор состояния здоровья детей — уровень детской инвалидности. Проблеме инвалидности посвящено отдельное исследование команды «Если быть точным» [15], поэтому здесь укажем только основные цифры. В 2019 году в России проживало 670 тыс. детей с инвалидностью, которые составляли 2,2% от всего детского населения страны.

Эта проблема имеет наибольшую выраженность на Северном Кавказе. Чеченская Республика (12,2%) и Республика Ингушетия (9,3%) ежегодно становятся антилидерами среди субъектов РФ по доле детей с установленной инвалидностью от всего детского населения региона.

«Оформление инвалидности может быть отчасти административно управляемым (в силу ресурсных ограничений) и отчасти коррупциогенным процессом. Отдельные регионы отличаются высоким уровнем инвалидизации детей и взрослых в том числе и потому, что статус инвалида даёт доступ к социальным выплатам из федерального бюджета» (Елена Горина, к.э.н, старший научный сотрудник Института социальной политики НИУ ВШЭ).

Однако следует обратить внимание и на обратную проблему — отказ в установлении детям инвалидности комиссией медико-социальной экспертизы, по поводу чего поступают регулярные обращения детскому омбудсмену [16].

2) Смертность

Низкий уровень младенческой (до 1 года) и детской смертности (до 5 лет) является составляющим понимания детского благополучия в разных странах. В ряду государств, ранжированных в порядке увеличения детской смертности, Россия занимает 54-е место, а по величине младенческой смертности — 51-е место (незначительно отставая от средних значений по группе наиболее развитых стран мира) [17].

Снижение материнской смертности и смертности среди детей в возрасте до 5 лет выступало одной из ключевых задач, заявленных в Декларации тысячелетия ООН в 2000 году [18]. В России «снижение к 2024 году младенческой смертности до 4,5 случая на 1 тыс. родившихся живыми» входит в цели государственной программы «Развитие здравоохранения» [19].

За рассматриваемый период 2014—2019 гг. показатель младенческой смертности в целом по России снизился: с 7,4 до 4,9 умерших до года на 1000 родившихся живыми. Однако позитивная динамика этого показателя в том числе может определяться особенностями статистического учёта — недорегистрацией умерших новорождённых, что приводит к занижению уровня младенческой смертности.

Эксперты указывают на проблему занижения показателя младенческой смертности в России за счёт ранних неонатальных потерь (детей, умерших в возрасте 0–6 дней): из-за «переброса» умерших детей в мертворожденных или «выкидыши». Показатели постнеонатальных потерь (28–365 дней) и поздней неонатальной смертности (7–28 дней) представляются более достоверными, т. к. масса ребёнка многократно зарегистрирована разными специалистами в различных документах, картах наблюдения и т. д. [20] Поэтому, основываясь на «эталонном» соотношении постнеонатальной смертности и младенческой смертности в странах Евросоюза, можно рассчитать альтернативный показатель для России, значение которого оказывается выше «официального» (9,1 на 1000 живорождённых против 7,4 по данным Росстата в 2014 году) [21].

Ситуация по регионам демонстрирует значимую вариабельность официального показателя младенческой смертности [22]. Самая неблагополучная ситуация с младенческой смертностью сложилась в Республике Алтай (10,9) и в Чукотском автономном округе (10,5). Ещё в 11 регионах ситуация существенно отклонялась от среднего значения по субъектам в худшую сторону, среди их числа: Еврейская автономная область (9,2), Камчатский край (8,7), Республика Дагестан (7,7), Костромская область (7,3), Забайкальский край (6,9), Омская область (6,9), Республика Тыва (6,6), Астраханская область (6,4), Красноярский край (6,4), Кемеровская область (6,2) и Приморский край (6,2).

Отметим, что Еврейская автономная область и Чукотский автономный округ ежегодно занимали одно из пяти ранговых мест по высокому уровню младенческой смертности по сравнению с другими субъектами РФ. Представитель Минздрава РФ объяснял сложившуюся неблагоприятную ситуацию в регионах Арктики следующими причинами:

«Причина высокой младенческой смертности — несоблюдение маршрутизации, дефекты диагностики и несоблюдение клинических рекомендаций. Строящиеся современные перинатальные центры помогут снизить показатели младенческой смертности» [23].

В Еврейской автономной области в структуре причин младенческой смертности более 2/3 случаев приходилось на перинатальный период и врождённые аномалии, т. е. заболевания, связанные со здоровьем матери [24]. Кроме того, эксперты указывали и на социальную обусловленность:

«Анализ причин детской смертности позволяет констатировать, что врождённые заболевания — это не единственная причина. Катастрофическую распространённость приобретают сегодня случаи гибели детей от внешнего воздействия. Значительную роль играет отсутствие контроля со стороны родителей или лиц, обязанных осуществлять надзор за несовершеннолетними. Большинство детских смертей можно было бы предотвратить» [25].

Наименьшая вероятность смерти у детей до года отмечалась в пяти регионах, где коэффициент младенческой смертности не превышал 3 умерших на 1000 родившихся живыми: в Республике Калмыкия (1,4), в Ненецком автономном округе (1,7), в Липецкой области (2,9), в Ленинградской области (2,9) и в Белгородской области (2,9).

В девяти субъектах отмечалось ежегодное снижение относительного показателя младенческой смертности, из них три — это республики Северного Кавказа: Республика Дагестан, Республика Ингушетия и Чеченская Республика. Среди других регионов с положительной динамикой: Владимирская область, Республика Саха, Пермский край, Саратовская область, Хабаровский край и Краснодарский край.

Другой относительный показатель детской смертности — число умерших детей (0–17 лет) на 100 тысяч детей — в целом соотносится с показателем младенческой смертности (детей до года). В 2019 году [26] антилидерство было у Еврейской автономной области (105,8) и Республики Алтай (100,9).

Наиболее благополучная ситуация с детской смертностью сложилась в Ненецком автономном округе (25), в Ленинградской (28,9) и Липецкой областях (30,4).

Так же как и показатель младенческой смертности, показатель детской смертности демонстрировал снижение за анализируемый период 2014—2019 гг. Эксперты согласны с положительной динамикой этого показателя:

«Склонен считать, в том числе и основываясь на личном опыте работы в не менее трети регионов страны, что верить можно. Влиять на этот показатель сложно — в РФ все же трудно скрыть случай смерти гражданина. Так как основные причины детской смертности предотвратимы, то и улучшение работы педиатрической службы, социальной помощи, вакцинации, повышение доступности и т. д. приводит к улучшению показателей» (Олег Швабский, заместитель генерального директора ФГБУ «Национальный институт качества» Росздравнадзора)

3) Социальное сиротство

Определение понятий. Социальными сиротами называют детей, у которых живы мама или папа, а иногда и оба родителя, но по тем или иным причинам родители не могут их воспитывать. В социальных науках наблюдается консенсус относительно важности отношений с кровными родителями для развития детей. Так, один из принципов Декларации прав ребенка (принятой Генеральной Ассамблеей ООН ещё в 1959 году; и через 30 лет нашедшей преемственность в Конвенции о правах ребенка) гласит: «Ребенок для полного и гармоничного развития его личности нуждается в любви и понимании. Он должен, когда это возможно, расти на попечении и под ответственностью своих родителей и во всяком случае в атмосфере любви и моральной и материальной обеспеченности; малолетний ребенок не должен, кроме тех случаев, когда имеются исключительные обстоятельства, быть разлучаем со своей матерью». [27]

В 2019 году в России насчитывалось 539 973 детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, доля которых составила 1,8% от всего детского населения страны [28]. В их число входят: дети, находящиеся на воспитании в семьях на конец отчётного года, которые имели наибольший удельный вес (399 414 опекаемых и 95 962 усыновлённых или 91,7% от всех сирот); дети, находящиеся под надзором в организациях для детей-сирот (39 694 чел.); дети, в отношении которых исполнение обязанностей опекуна или попечителя было возложено на органы опеки и попечительства [29] (4 903 чел.).

Отдельного внимания заслуживает проблема «скрытого» сиротства — временного помещения ребёнка в организацию для детей-сирот или специальные учреждения. Дети могут быть размещены по личному заявлению законных представителей (родителей, усыновителей, опекунов, попечителей). По данным Минпросвещения РФ, на конец 2019 года численность временно размещённых детей по заявлению законных представителей составила 16 785 человек (против 17 317 в 2018 году) [30].

Кроме того, дети могут быть временно размещены в учреждении, если законные представители по уважительным причинам не могут исполнять свои обязанности в отношении ребёнка или в целях получения медицинских, образовательных и иных услуг [31]. В таком случае реальная численность «скрытых» сирот оказывается выше: по данным мониторинга Минпросвещения, общая численность временно размещённых детей составила 27 803 чел. в 2018 году, или 38,9% от всех детей, находящихся в детских интернатных учреждениях [32].

Причины социального сиротства разнообразны, они включают ограниченные возможности здоровья родителей и/или детей (инвалидность, тяжёлые заболевания), различные зависимости, бедность, жестокое обращение, смерть родителя или заключение его под стражу, конфликты в семье и т. д.

Как отмечают исследователи, в России наиболее распространены три типа жизненных обстоятельств, приводящих к размещению ребёнка в государственных учреждениях: алкогольная зависимость родителей; уклонение от выполнения родительских обязанностей (оставление на длительное время детей одних или с чужими людьми, антисанитария дома, бродяжничество детей и др.); тяжёлое материальное положение семьи (нет постоянного источника доходов, нет жилья, живут только на пособия) [33].

Согласно докладу ПАСЕ «Социальные службы в Европе: законодательство и практика в сфере изъятия детей из их семей в странах — членах Совета Европы» (2015), Россия входит в число стран с самой высокой долей детей, изъятых из семей [34].

Где в России больше всего детей с опытом социального сиротства? Остановимся на новых случаях и случаях, когда дети не воспитываются в семейных условиях.

Всего на конец 2019 года органами опеки и попечительства было выявлено и учтено 47 640 детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей (из них 2 416 детей были оставлены родителями сразу, при рождении).

Второй показатель, говорящий о новых случаях неблагополучия в семейном окружении детей — численность детей, родители которых были лишены или ограничены в родительских правах в рассматриваемом году. Этот показатель сильно связан с предыдущим, однако им не исчерпывается. В 2019 году численность таких детей составила 46 157 человек.

Детей, которые не воспитываются в семье и могут быть устроены под опеку и/или усыновление, регистрируют в так называемом банке данных о детях (именно там кандидаты в приёмные родители ищут детей для принятия в семью). Всего на конец 2019 года в региональных банках данных было зарегистрировано 44 429 детей.

По всем трём показателям отмечается положительная динамика за рассматриваемый период (2014—2019 гг.): ежегодно численность детей с опытом социального сиротства снижается, причем это касается как абсолютных, так и относительных значений показателей (т. е. с учетом общей численности детей).

В абсолютных значениях наибольшее число детей, нуждающихся в устройстве в семьи, проживало в шести регионах, где их численность превышала полторы тысячи: Иркутская область, Кемеровская область, Красноярский край, Приморский край, Свердловская область и Челябинская область. В относительных значениях показателя этот список пополняют малочисленные Еврейский и Чукотский автономные округа и Магаданская область; сюда также попадает уже не такой малочисленный Забайкальский край (а именно, 54 детей на 10 тыс. детского населения состояли в региональном банке детей на конец 2019 года — это третий результат по убыванию).

Дополнительно можно отметить регионы, которые чаще остальных сталкивались с социальным неблагополучием семей с детьми в 2019 году (число новых случаев на 10 тыс. детского населения существенно выше среднего): Амурская область, Вологодская область и Республика Тыва.

Напротив, проблема устройства детей в семьи не стояла в Республике Ингушетия и в Чеченской Республике, где вовсе не было таких детей. Ещё в шести субъектах их численность не превышала 50 человек: Ненецкий автономный округ, Республика Адыгея, Республика Дагестан, Республика Калмыкия, Севастополь, Ханты-Мансийский автономный округ.

Дополнительно среди благополучных регионов можно отметить те, где приток новых случаев (детей-сирот, детей, оставшихся без попечения родителей и/или детей, чьи родители были лишены или ограничены в родительских правах) относительно невелик, если сопоставить со всем детским населением: это ещё две республики Северо-Кавказского федерального округа (Кабардино-Балкарская Республика и Республика Северная Осетия-Алания), а также Астраханская область, Москва и Санкт-Петербург.

Социально-демографический портрет детей с опытом сиротства. По состоянию на 9 ноября 2020 года банк данных о детях («Усыновите.ру») содержал записи о 42 197 детях. Из них большую часть составили мальчики (61,5%), девочек было в полтора раза меньше (38,5%).

Возраст ребенка часто выступает одним из главных факторов устройства, так как малышей гораздо охотнее забирают в семьи. Вместе с тем доля младенцев (детей до года) составила всего 1,4% от общего числа детей, размещенных в банке о детях. На несовпадение установок россиян, желающих принять ребенка в семью, с имеющимся возрастным распределением детей, нуждающихся в устройстве, указывает и большое число семей, которым не смогли подобрать малыша. В 2019 году ребенка не смогли подобрать 5817 усыновителям в связи с их желанием принять на воспитание ребенка до года (или 33,5% от всех усыновителей, которые не смогли взять ребенка в течение года) и 1379 опекунам (11,2%). Аналогичная ситуация сложилась касательно детей дошкольного возраста от 1 до 7 лет, доля которых составила всего 12,6% от общего числа детей, размещенных в банке о детях.

Как следствие: подавляющее большинство сирот и детей без попечения, нуждающихся в устройстве в семьи, составляют дети школьного возраста от 7 до 17 лет — 86% от всех детей, записи о которых размещены в банке о детях. Из них почти половина — это подростки старшего возраста от 15 до 17 лет.

На решение принять ребенка в семью влияет и состояние его здоровья. Доля детей с «тяжёлыми» III–V группами здоровья (физические и психологические отклонения разной степени выраженности, включая инвалидность, требующие лечения), нуждающихся в семейном устройстве, существенно выше доли детей с «легкими» I–II группами: 62,3% против 37,7% (по данным банка о детях). Из-за этого в 2019 году детей с I или II группой здоровья не смогли подобрать 9359 потенциальным усыновителям (53,9% от всех усыновителей, которые не смогли взять ребенка в течение года) и 6370 опекунам (51,7%).

Сиблинги — еще одна сложная для семейного устройства категория детей. К ним относят детей, у которых есть родные братья и сестры (56,8% в банке данных о детях). Отметим, что российское законодательство в интересах детей не допускает усыновление сиблингов разными лицами, что затрудняет процесс их семейного устройства, так как не все приемные родители готовы взять сразу несколько детей.

Устройство детей в семьи. В 2019 году в целом по стране всего 39 505 детей были устроены в семьи, и в 55% случаев это была безвозмездная форма опеки (попечительства). Вторая по распространённости форма устройства детей — возмездная опека предполагающая государственные выплаты опекунам (попечителям): 14 227 чел., или 36% от всех устройств. Реже всего устройство детей в семью было связано с усыновлением — всего 3 492 чел. (9%).

Отметим, что принятие «закона Димы Яковлева» в 2013 году, запрещающего усыновление гражданами США российских сирот, на короткий период повысило частоту принятия детей в семью на возмездных основаниях, однако со временем ситуация с семейным устройством стала ухудшаться. Эксперты отмечают:

«Но даже тот „рост“ количества устроенных в семьи сирот, что наблюдался в первые годы действия „закона Димы Яковлева“, обманчив. Статистика улучшилась исключительно за счёт возмездных форм принятия детей в семью — то есть тех, за которые от государства полагаются выплаты. Так власти России попытались компенсировать уход иностранцев» (Елена Альшанская, президент фонда «Волонтёры в помощь детям-сиротам») [35].

И действительно, о замедлении темпов устройства детей в семью в последние два года (2018 и 2019) говорит показатель доли детей, которые переходят в семьи (возвращаются к кровным родителям, взяты под опеку/попечительство или усыновлены) в тот же год, в который они остались без попечения родителей. Значение показателя снизилось и по России в целом (с 76,0% в 2017 году до 71,6% в 2019-м), и в большинстве субъектов РФ (падение на 5 п.п. и более — в 39 регионах из 85).

Самые высокие значения показателя устройства детей в семьи в год выявления (90 -100%) отмечались: в Воронежской области, Краснодарском крае, Республике Дагестан, Республике Ингушетия, Республике Хакасия, Ростовской области, Севастополе и Чеченской Республике.

Наименее благоприятная ситуация с устройством (значение по региону составило менее 55%) сложилась в Алтайском крае, Вологодской области, Еврейской автономной области, Магаданской области, Республике Алтай и Санкт-Петербурге.

Не менее важный показатель выраженности проблемы социального сиротства — количество случаев, когда ребёнок возвращается в свою кровную семью (при устранении причин, из-за которых было ограничение или лишение родительских прав).

В относительных значениях — если сравнивать численность родителей, в отношении которых было отменено решение об ограничении или лишении родительских прав, с количеством лишённых или ограниченных в родительских правах в 2019 году, наихудшая ситуация сложилась в восьми субъектах. В Белгородской, Брянской и Воронежской областях, Карачаево-Черкесской Республике, Ленинградской и Псковской областях, Республике Марий Эл и Тюменской области, в которых приходилось всего два случая восстановления на 100 случаев лишения.

Ненецкий автономный округ, Республика Северная Осетия — Алания, Республика Калмыкия, Чукотский автономный округ — лидеры по воссоединению семей, однако и сами случаи лишения и ограничения родительских прав в них редки по сравнению с другими российскими регионам.

Высокие значения показателя воссоединения семей отмечались также в Курской области, Оренбургской области, Республике Саха и Ямало-Ненецком автономном округе.

4) Дети как объект и субъект преступлений

Большое количество несовершеннолетних, привлечённых к административной и уголовной ответственности, может свидетельствовать, с одной стороны, о социально-экономическом неблагополучии региона (бедность, неравенство, дисфункциональные социальные институты и др.), «толкающем» детей на преступные действия.

С другой — практически любая статистика, связанная с раскрываемостью преступлений, нередко определяется стремлением к достижению «нужных» показателей, поэтому ситуация с детской преступностью в каждом отдельном регионе и её причины требуют отдельного изучения, на что указывают эксперты:

«Региональная статистика по преступлениям и потерпевшим, так же, как и статистика первичной заболеваемости, давно вызывает вопросы у тех, кто с ней работает. Есть представление, что она тоже определённым образом управляема и не вполне отражает действительность» (Елена Горина, к.э.н, старший научный сотрудник Института социальной политики НИУ ВШЭ).

Вместе с тем данные о преступности среди несовершеннолетних дают общую картину, позволяющую увидеть аномалии при сравнении субъектов РФ между собой.

В 2019 году численность несовершеннолетних, совершивших преступления, составила 37 953 человека, и за рассматриваемый период она снизилась практически в полтора раза.

Лидерами по детской преступности, согласно абсолютному показателю, стали Свердловская область (1955 чел.) и Челябинская область (1651 чел.).

Менее 50 несовершеннолетних, совершивших преступления, было зафиксировано в Чеченской Республике (4 чел.), в Чукотском автономном округе (24 чел.), в Ненецком автономном округе (31 чел.) и в Республике Ингушетия (40 чел.).

Согласно удельному показателю, наибольшая доля несовершеннолетних участников преступлений (от численности детского населения в возрасте от 14 до 17 лет), превышающая 1,5%, отмечается в Республике Тыва и в Забайкальском крае. Причём, Забайкальский край постоянно находится в антилидерах за анализируемый период [36].

Представители краевого УМВД по Забайкальскому краю объясняют высокий уровень подростковой преступности социально-экономическим неблагополучием региона и отсутствием возможностей досуговой занятости для детей:

«Основной фактор, который негативно влияет на состояние и уровень преступности в Забайкальском крае, — социально-экономическая ситуация. Относительно низкий уровень жизни некоторой части населения, несоответствие денежных доходов необходимым расходам, постепенное увеличение стоимости основных продуктов питания, товаров и услуг, относительно высокий уровень зарегистрированной и скрытой безработицы; недостаточный уровень обеспеченности жильём. Также на рост преступности влияет увеличение потребления алкоголя, семейное неблагополучие, недостаточность профилактической работы в образовательных организациях» [37].

Напротив, самая благоприятная ситуация сложилась в пяти субъектах РФ, где доля несовершеннолетних участников преступлений среди детского населения не достигает 0,3%: в Республике Дагестан, в Республике Ингушетия, в Республике Северная Осетия — Алания, в Москве и в Чеченской Республике.

Отметим, что с одной стороны, доля несовершеннолетних, участвующих в преступлениях, показывает масштабы криминогенности региона, с другой — по экспертным наблюдениям, есть и обратная сторона такой статистики о несовершеннолетних участниках преступлений: чем выше их доля, тем лучше работает полиция [38]. Кроме того, эксперты указывают ещё на одну проблему — «омоложение» подростковой преступности [39].

Согласно данным статистики Судебного департамента при Верховном суде РФ за 2019 год, несовершеннолетние чаще всего были осуждены за «преступления против собственности» (78,3% от всех осужденных по статьям Уголовного кодекса РФ), среди которых лидировали «кражи» и «грабежи». Портрет несовершеннолетних осужденных чаще включал подростков 16–17 лет (уголовная ответственность наступает с 14 лет); воспитывающихся в семье с одним родителем; учащихся [40].

Другой, не менее важный разворот проблемы — это преступления и насилие в отношении детей, так как именно безопасность социальной среды часто рассматривается в концепциях детства как важнейший фактор благополучия ребёнка.

«Отдельного внимания заслуживает проблема домашнего насилия, большинство случаев которого не регистрируются и не отражаются в государственной статистике из-за отсутствия специального закона [41]. Между тем косвенные оценки указывают на широкую распространённость этой проблемы в российском обществе (7% россиян были свидетелями домашнего рукоприкладства в родительской семье, ещё 19% знали о таких случаях в своём окружении [42])».

В 2019 году 107 571 ребёнок был признан потерпевшим. Согласно абсолютному показателю, антилидерами среди всех субъектов стали (в порядке убывания): Челябинская и Кемеровская области, Республика Башкортостан, Свердловская область и Пермский край, численность потерпевших несовершеннолетних в которых превышала 3 тыс. человек.

Напротив, менее 100 детей, признанных потерпевшими, были зафиксированы (в порядке возрастания): в Республике Ингушетия, Чукотском и Ненецком автономных округах, а также в Чеченской Республике, что в целом повторяет распределение регионов-лидеров касательно низкого показателя преступности среди детей, рассмотренного выше.

Значение удельного показателя — численность детей, признанных потерпевшими, к 100 тыс. всех детей в стране — составило 356 чел. в 2019 году.

Наиболее криминальными регионами с точки зрения (не)безопасности детей, проживающих там, стали Курганская область (107 чел. на 10 тыс.), Еврейская автономная область и Архангельская область (по 85 чел. на 10 тыс. в каждом из субъектов).

Напротив, самая безопасная ситуация для детей сложилась в четырёх регионах, где этот показатель не превышал 11 чел. на 10 тыс.: Чеченская Республика (1 чел.), Республика Ингушетия (3 чел.), Москва и Республика Дагестан (по 11 чел. в каждом из субъектов).

Только в Ханты-Мансийском автономном округе отмечалась ежегодное снижение удельного веса потерпевших несовершеннолетних среди детского населения региона, в то время как в Карачаево-Черкесской Республике от 2014-го к 2019 году ситуация демонстрировала ухудшение год от года.

Согласно ежегодному докладу детского омбудсмена о ситуации в России в целом (к сожалению, данные по регионам отсутствуют в открытом доступе), от 2017 к 2019 году отмечался рост количества предварительно расследованных преступлений против половой неприкосновенности и половой свободы несовершеннолетних (с 13 487 до 14 755), равно как и рост количества преступлений из числа расследованных, совершённых несовершеннолетними и при их соучастии, аналогичной направленности (с 425 в 2017 году до 618 в 2019 году). Не теряет своей остроты и проблема насилия в семье: рост количества предварительно расследованных тяжких преступлений, совершённых членом семьи в отношении несовершеннолетнего, с 454 в 2017 году до 585 в 2019 году [43].

5) Дети, проживающие в малоимущих домохозяйствах

Как отмечается в докладе, подготовленном Детским фондом ООН (ЮНИСЕФ):

«Бедность затрагивает многие аспекты жизни детей, лишая их ряда прав. Нищета не позволяет детям расти в безопасных условиях, лишает их должной заботы, препятствует получению в достаточном объёме питательной пищи и медицинского обслуживания, которые необходимы для сохранения здоровья и надлежащего развития» [44].

При оценке финансового положения российских семей с детьми можно опираться только на данные выборочных наблюдений, организуемых Росстатом, в частности, ежегодное Выборочное наблюдение доходов населения и участия в социальных программах, а наиболее релевантный показатель (из доступных), на наш взгляд, — это доля малоимущих домашних хозяйств с детьми (в общей численности домашних хозяйств с детьми до 18 лет) [45]. Отметим, что малоимущие домохозяйства — это домашние хозяйства со среднедушевыми денежными доходами ниже прожиточного минимума.

В 2018 году в России 17,3% домохозяйств от всех домохозяйств с детьми были малоимущими. Неполная семья с одним (одиноким) работающим родителем повышала эту долю до 19,1%, с одним неработающим родителем — до 57,8%. Повышение доли зависело от количества детей в домохозяйстве [46].

Этот показатель демонстрировал сильную региональную вариабельность — самая высокая доля в Чеченской Республике в 59 раз превышала самую низкую в Санкт-Петербурге [47].

Наиболее неблагополучная ситуация сложилась в 13 субъектах, где доля малоимущих домохозяйств с детьми равнялась или превышала треть от всех домохозяйств с детьми в регионе, но из них более всего выделялись Чеченская Республика (47,1%) и Республика Алтай (45,5%).

Остальные регионы (в порядке убывания): Республика Дагестан (44,2%), Республика Тыва (42,8%), Кабардино-Балкарская Республика (41,9%), Республика Северная Осетия — Алания (40,4%), Алтайский край (37,5%), Псковская область (35,9%), Республика Ингушетия (35,8%), Республика Бурятия (34,6%), Еврейская автономная область (33,9%), Курганская область (33,4%) и Республика Калмыкия (33,1%).

Существенно отклонялись в лучшую сторону по сравнению с другими субъектами данные по 11 регионам, где доля таких домохозяйств не превышала 10% от всех домохозяйств с детьми (в порядке возрастания): в Санкт-Петербурге, в Москве, в Ленинградской области, в Магаданской области, в Московской области, в Республике Татарстан, в Сахалинской области в Ямало-Ненецком автономном округе, в Тульской области, в Воронежской области и в Белгородской области. Среди регионов-лидеров обращает на себя внимание Магаданская область, где эта доля с 2015-го по 2018 г. снизилась практически в пять раз.

Напротив, только один регион демонстрировал ежегодную негативную динамику, это Республика Карелия, в которой их доля от 2014-го к 2018 году выросла в полтора раза: с 20,3% до 32,1%.

Отметим, что с 1 декабря 2018 года Минтрудом РФ были запущены пилотные проекты, «направленные на достижение до 2024 года национальных целей социально-экономического развития по повышению реальных доходов граждан, снижению уровня бедности в два раза» в восьми субъектах: Кабардино-Балкарской Республике, Республике Татарстан, Приморском крае, Ивановской области, Липецкой области, Нижегородской области, Новгородской области, Томской области [48].

По результатам первого этапа реализации проектов (анализа базы лиц, получающих меры социальной поддержки, анкетирования населения) о причинах бедности были определены основные группы бедных, среди которых — семьи с детьми. Среди причин бедности отмечались: низкий уровень заработной платы родителей; высокая иждивенческая нагрузка; отсутствие работы по месту жительства; неполучение малоимущими гражданами мер социальной поддержки; неформальная занятость; проживание в сельской местности и др. [49]

6) Дополнительное образование

В подходах к изучению уровня детского благополучия, о которых мы упоминали ранее, часто охват общим образованием выступает как один из индикаторов для анализа положения детей. Признавая его концептуальную значимость, следует отметить, что этот показатель в России в целом по стране достигает практически 100% [50], в связи с чем проблема доступа к общему образованию кажется решённой (но не вопрос его качества). Эксперты также указывают на конкурентоспособность России на фоне развитых стран касательно охвата населения общим образованием и его продолжительности [51].

Возможность обеспечения детей дополнительным образованием требует существенных ресурсов как со стороны родителей (материальных и психологических), так инфраструктурных ресурсов (наличие мощностей в учреждениях региона, наличие их выбора по профилю, педагогических кадров и т. д.). Кроме того, показатель дополнительного образования чаще демонстрирует большую региональную вариацию, что позволяет выявлять более и менее проблемные субъекты РФ в сравнении с остальными.

Согласно национальному проекту «Образование», к 2024 году в России планируется увеличить долю детей в возрасте от 5 до 18 лет, охваченных дополнительным образованием [52], т. е. дополнительное образование рассматривается как важная составляющая развития и становления ребёнка [53].

В 2019 году в целом по России каждый второй ребёнок посещал дополнительные (развивающие) занятия — 56,3% (в процентах к общему числу детей в соответствующем возрасте). Среди субъектов РФ Санкт-Петербург являлся абсолютным лидером по доле детей в возрасте от 3 до 18 лет, посещающих дополнительные образовательные занятия. Более того, от 2017-го к 2019 году (наблюдение проводится раз в два года [54]) эта доля в нём увеличилась на 33 процентных пункта — с 49% до 81,7%, что значимо выделяется на фоне динамики по другим российским регионам.

Первые пять ранговых мест также занимают Пензенская область (77,7%), Вологодская область (75,9%), Москва (75,9%) и Удмуртская Республика (72,2%). Среди ещё 13 регионов, где ситуация значимо отклонялась в лучшую сторону по сравнению со средним значением по всем субъектам РФ: Томская область, Республика Адыгея, Самарская область, Кировская область, Приморский край, Ивановская область, Архангельская область, Тюменская область, Челябинская область, Курская область, Новгородская область, Магаданская область и Мурманская область.

Из их числа три региона показывали ежегодное увеличение охвата дополнительным образованием (от 2015-го к 2019 году на 14 процентных пунктов и выше): это Вологодская область, Кировская область и Приморский край.

Наибольшие барьеры для включения детей в систему дополнительного образования сложились на Северном Кавказе, где фиксировались самые низкие показатели охвата дополнительным образованием в 2019 году: в Чеченской Республике (17,4%), в Республике Дагестан (18,3%), в Кабардино-Балкарской Республике (20,5%), в Ненецком автономном округе (30,7%) и в Республике Ингушетия (32,7%).

Причём в двух субъектах-антилидерах ситуация демонстрировала ежегодное ухудшение: снижение с 28,9% в 2015-м до 18,3% в 2019 году в Республике Дагестан и двукратное снижение в Ненецком автономном округе — с 68,9% до 30,7%. Среди факторов, препятствующих получению детьми дополнительного образования, власти Республики Дагестан, отмечали следующее:

«…значительное число зданий организаций дополнительного образования нуждается в ремонте; наблюдается острый дефицит в современном оборудовании и инвентаре, учебных пособиях и компьютерной технике, в обеспечении качественной интернет-связью; старение кадров; дублирование малозатратных направлений дополнительного образования в учреждениях дополнительного образования и общеобразовательных учреждениях» [55].

Согласно статистике Единого национального портала дополнительного образования детей, в Санкт-Петербурге как регионе-лидере насчитывалось 537 организаций, реализующих программы дополнительного образования, в которых были задействованы 14 967 педагога, в то время как в Чеченской Республике как самом неблагополучном регионе по сравнению с ситуацией в других регионах РФ организаций и педагогов было практически в десять раз меньше (57 организаций и 1586 педагогов) [56]. Обратим внимание, что разница в численности детского населения между обоими субъектами выражена уже в меньшей степени: численность детей в Санкт-Петербурге практически в два раза выше, чем в Чеченской Республике. Вместе с тем эксперты отмечают:

«Доля детей, посещающих дополнительные образовательные занятия, в основном выше в более урбанизированных регионах, так как в городах, особенно крупных, проще доступ к инфраструктуре дополнительного образования. С одной стороны, да, это значит, что у детей в городах больше возможностей для получения образования, чем в сельской местности, но с другой — при сравнении регионов важно учитывать их расселенческую специфику» (Елена Горина, к.э.н, старший научный сотрудник Института социальной политики НИУ ВШЭ).

Региональная специфика (рейтинг регионов)

На основе доступных данных был рассчитан рейтинг регионов по уровню детского благополучия за 2015—2019 гг. (ранжирование от наиболее благополучного уровня A до наиболее неблагополучного — E) [57].

Рейтинг позволяет сравнивать регионы (субъекты РФ), которые демонстрируют уровень благополучия созданных условий для проживающих в нём детей с точки зрения их воспитания в кровных семьях (взамен лишения и ограничения родительских прав); создания безопасной среды (низкая численность несовершеннолетних среди потерпевших и участников преступлений); заботы о профилактике здоровья матерей и детей (низкая доля детского населения с установленной инвалидностью); создания инфраструктуры и кадровой базы для развития детей (охват дополнительным образованием); финансовой поддержки семей с детьми (низкая доля малоимущих семей/домохозяйств). В отличие от разрозненных показателей по субъектам РФ рейтинг даёт более целостное и многомерное представление о детском благополучии в российских регионах, выступая отправной точкой для дальнейшего анализа ситуации. Подробнее о расчёте рейтинга см. в разделе «Методология».

Первенство. В 2019 году шесть регионов демонстрировали наиболее благополучный уровень, А: Белгородская и Ленинградская области, Москва, Московская область, Санкт-Петербург и Республика Татарстан. За весь анализируемый период 2015–2019 годов эти субъекты всегда попадали в благополучный уровень A, что указывает на устойчивое положение этих регионов с точки зрения созданных в нём условий для детей.

Лидирующие позиции Москвы и Санкт-Петербурга определялись существенно более низкой численностью детей, родители которых были лишены или ограничены в родительских правах, и потерпевших несовершеннолетних (т. е. дети в них гораздо реже становились жертвами преступлений), а также низкой долей детской инвалидности по сравнению с другими субъектами РФ и средним значением по регионам.

Кроме того, Санкт-Петербург стал абсолютным лидером по доле детей, посещающих дополнительные занятия (самое высокое значение в стране), и доле малоимущих домохозяйств с детьми, проживающими в регионе (самое низкое значение в стране). Москва также находилась в первой тройке субъектов РФ с самым высоким охватом детского населения дополнительным образованием и занимала второе место среди регионов с низкой численностью домохозяйств с детьми, чьи среднедушевые денежные доходы оказались ниже величины прожиточного минимума (т. е. можно предположить, что их финансовое и потребительское поведение более устойчиво, чем у семей с детьми в других российских регионах).

В Московской и в Ленинградской областях, по сравнению с Москвой и Санкт-Петербургом, несколько чаще лишали родительских прав, и дети чаще становились жертвами преступлений, у детей было меньше возможностей для дополнительного образования и чуть выше доля малоимущих домохозяйств. Вместе с тем уровень детской инвалидности в них был ниже.

Республика Татарстан и Белгородская область уступали первым трём лидерам по показателю доли малоимущих домохозяйств с детьми, который в них был ниже (но выше в сравнении со средним значением по регионам), а также по показателю преступности в отношении детей и детской преступности.

Показатель доли детей, посещающих дополнительные занятия, был ниже, чем в Москве и Санкт-Петербурге, но выше, чем в Московской области, в то время как показатели инвалидности среди детского населения не сильно отклонялись друг от друга среди лидеров рейтинга (кроме Московской области, где она была чуть ниже).

Антилидерство. Пять субъектов РФ оказались в списке наименее благополучных (уровень E): Еврейская автономная область, Курганская область, Республика Алтай, Республика Тыва и Чеченская Республика. Отметим, что только Чеченская Республика и Республика Тыва являлись постоянными антилидерами рейтинга за анализируемый период 2015—2019 гг. (с уровнем E в каждом году).

Курганская область попала в список наименее благополучных регионов из-за небезопасности окружающей среды для детей (именно в ней несовершеннолетние чаще всего становились жертвами преступлений). В худшую сторону, по сравнению со средним значением по субъектам РФ, отличается ситуация с охватом детского населения дополнительным образованием (в регионе отмечается негативная динамика), высока доля малоимущих семей с детьми. Кроме того, в регионе часто лишали или ограничивали родителей в родительских правах, что свидетельствует о том, что дети, которые могли бы воспитываться в кровных семьях, воспитываются в приёмных или находятся в системе государственного воспитания. Доля детской инвалидности не сильно отклонялась от среднего значения по субъектам РФ.

У Еврейской автономной области ситуация с лишением родительских прав стоит ещё острее (первое место в стране по численности детей, родители которых лишены или ограничены в родительских правах на 10 000 чел.), но лучше обстоят дела с потерпевшими несовершеннолетними (этот показатель ниже, чем в Курганской области, но в два раза выше среднего значения по всем субъектам РФ) и долей детей в системе дополнительного образования.

Место Чеченской Республики преимущественно определялось тремя факторами — аномально высоким показателем доли установленной инвалидности среди детей (самая высокая в стране); минимальной долей детей, посещающих дополнительные образовательные занятия (самая низкая в стране); максимальной долей малоимущих домохозяйств с детьми (самая высокая в стране). Несмотря на это, в республике практически нет детей, родители которых были бы лишены или ограничены в родительских правах, и показатель потерпевших несовершеннолетних (на 10 000 чел.) демонстрировал минимальное значение по сравнению с остальными регионами.

У оставшихся двух сибирских регионов — Республики Алтай и Республики Тыва — практически все показатели рейтинга отклонялись от среднего значения по регионам в худшую сторону (за исключением показателя детской инвалидности).

Республика Алтай не переходит за границу неблагополучия, стабильно находясь на уровнях D-E. Среди особенностей региона можно отметить высокую долю детей, живущих в бедности, так как регион занимает второе место (после Чеченской Республики) по доле малоимущих домохозяйств с детьми, чьи среднедушевые денежные доходы оказались ниже величины прожиточного минимума.

Республика Тыва сохраняет уровень Е в каждый из анализируемых годов. Среди особенностей этого субъекта, выделяющих его на фоне остальных антилидеров рейтинга регионов, — самый высокий уровень детской преступности в стране.

 

Ресурсы, затрачиваемые на решение проблем детства

Из доступных данных (с учётом регионального разреза) мы отобрали показатели, которые, на наш взгляд, характеризуют ресурсы, затрачиваемые субъектам РФ по созданию условий для детского благополучия. В их числе: финансовые расходы на детей и семьи с детьми; количество детских учреждений, комиссий и органов опеки, нацеленных на профилактику безнадзорности и беспризорности, а также устройство детей в семьи; численность специалистов по охране детства.

1) Бюджетные расходы на охрану семьи и детства

Часто главным источником доходов семей с детьми, особенно многодетных, выступают меры социальной поддержки, оказываемые государством. Из них именно детские пособия, установленные на федеральном и региональном уровнях, являются одним из основных видов социальной помощи.

Как отмечают исследователи, в законодательстве РФ насчитывается около 60 мер поддержки детей и семьи за счёт средств федерального бюджета, которые в первую очередь направлены на поддержку семей с единственным родителем; семей, имеющих детей с нарушениями здоровья; семей с детьми в возрасте до трёх лет [58].

К основным федеральным мерам социальной поддержки относятся единовременное пособие при рождении ребёнка; ежемесячное пособие по уходу за ребёнком до достижения им полутора лет; ежемесячное пособие на ребёнка военнослужащего, проходящего военную службу по призыву; ежемесячная выплата по уходу за ребёнком в возрасте от полутора до трёх лет; единовременное пособие при передаче ребёнка на воспитание в семью (для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей) [59].

Семьи с детьми — один из главных объектов государственной социальной поддержки, которые могут получить как монетарную помощь — регулярную и (или) единовременную денежные выплаты (дети с инвалидностью, многодетные и малоимущие семьи, дети, воспитывающиеся без одного родителя, дети-сироты и дети до 18 лет, оставшиеся без попечения родителей и др.), так и немонетарную помощь — натуральную помощь и (или) денежную компенсацию (за проезд, питание, оплату медицинских услуг, услуги ЖКХ и др.) [60].

Так, в 2019 году средний размер регулярной денежной выплаты детям-сиротам демонстрировал разброс от 1371 рублей на одного получателя в месяц в Красноярском крае до 27 000 рублей в Ханты-Мансийском автономном округе. Аналогичная выплата семьям с детьми была минимальной в Кабардино-Балкарской Республике, составив 233 рубля в месяц на одну семью, в то время как максимальный размер был зафиксирован в Санкт-Петербурге — 4415 рублей [61].

Отдельной заботы требуют дети с инвалидностью. Средний размер назначенных им социальных пенсий в целом по РФ в 2019 году составил 13 402 рубля. Этот показатель демонстрирует слабую региональную вариабельность (размер несильно отклоняется от региона к региону). Однако в Чукотском автономном округе его величина была практически в два раза выше общероссийского значения — 24 865 рублей. Повышенные пенсии, в сравнении с общероссийским уровнем, отмечались также в Магаданской области (21 091 руб.) и в Камчатском крае (19 897 руб.), что определялось действием «северных» районных коэффициентов [62].

Ещё одна важная мера поддержки — материнский капитал за рождение второго ребёнка (с 1 января 2020 года и за рождение первого). Он может быть как федеральным, величина которого в 2019 году составляла 453 026 рублей [63], так и региональным — финансируемым за счёт средств бюджета субъекта, величина которого устанавливается региональными властями (семья может получить оба, если в её регионе подобный капитал предусмотрен).

Региональные власти в значительной степени свободны устанавливать как размер детских пособий, так и условия их выплаты, поэтому системы детских пособий в регионах России значительно различаются между собой и сравнивать их затруднительно [64].

В общем виде подобные расходы регионов учитываются Росказной в подразделе 1004 «Охрана семьи и детства». Согласно письму Минфина, они отражают поддержку детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, включая предоставлением им жилых помещений; меры социальной поддержки граждан в связи с рождением и воспитанием детей и др. [65]

В 2019 году в целом по стране общий объём расходов консолидированных бюджетов субъектов РФ на охрану семьи и детства составил 395 млрд рублей. Медианное значение составило 3,1 млрд рублей, то есть в половине регионов расходы не превышали это пороговое значение.

Наибольшее количество денег на расходы, связанные с охраной семьи и детства, было потрачено в десяти субъектах РФ, где они превышали 10 млрд рублей (в порядке убывания): Свердловская область (18,5 млрд), Санкт-Петербург (18,2 млрд), Краснодарский край (17,9 млрд), Ханты-Мансийский автономный округ (16,1 млрд), Москва (14,4 млрд), Московская область (13,8 млрд), Ростовская область (11,7 млрд), Тюменская область (11,6 млрд), Республика Башкортостан (10,9 млрд) и Иркутская область (10,4 млрд).

Отдельного внимания заслуживает Санкт-Петербург, где расходы по подразделу «Охрана семьи и детства» от 2018-го к 2019 году увеличились в 15 раз — с 1,2 млрд до 18,2 млрд Похожие изменения отмечались и в Ханты-Мансийском автономном округе (рост с 6,8 до 16,1 млрд).

Среди регионов, где эти расходы, напротив, были минимальными по сравнению с остальными субъектами и не превышали 1 млрд рублей (в порядке возрастания): Республика Ингушетия (119 млн), Республика Северная Осетия — Алания (257,1 млн), Чукотский автономный округ (462,2 млн), Калининградская область (614,8 млн), Еврейская автономная область (625,7 млн), Магаданская область (638 млн), Ненецкий автономный округ (733, 5 млн), Республика Калмыкия (780,5 млн), Республика Хакасия (792,8 млн) и Республика Алтай (872,1 млн).

При этом, несмотря на значимую региональную дифференциацию величины расходов на детей, исследователи отмечают доминирование монетарной помощи в понимании благополучия семей с детьми:

«Пронатализм современной российской семейной политики делает акцент на экономических выплатах и оставляет на периферии внимания вопросы предоставления доступных и качественных сервисных мер поддержки семьям с детьми и разработки эффективных механизмов установления баланса между профессиональными и родительскими обязанностями (дружественная детям городская инфраструктура, доступность каникулярного отдыха для детей и пр.), что выступает одной из причин снижения рождаемости в последние годы» [66].

2) Детские учреждения и органы опеки

Приоритетным для развития ребёнка является воспитание в (кровных) семьях, однако нередко дети находятся в системе общественного воспитания до совершеннолетнего возраста, особенно дети с ограниченными возможностями здоровья [67]. Среди минусов системы общественного воспитания эксперты отмечают следующее:

«Острый дефицит социализации и неподготовленность к самостоятельной жизни в обществе повышают риски того, что в дальнейшем их [детей] ждёт низкий общественный статус и низкое качество жизни» [68].

Согласно Постановлению Правительства РФ от 24 мая 2014 г. N 481, к организациям для детей-сирот относятся образовательные организации, медицинские организации и организации, оказывающие социальные услуги, в которые помещаются под надзор дети [69]. К ним принадлежат школы-интернаты, дома-интернаты, социально-реабилитационные центры, социальные приюты, центры содействия семейному воспитанию, дома ребёнка, психоневрологические интернаты, детские дома семейного типа и т. д.

Стоит отметить, что принятие этого постановления свидетельствовало о планах реформирования детских домов, цель которого — ревизия сложившейся системы учреждений для детей-сирот и формирование условий для временного, а не постоянного пребывания в них. В письме Минобрнауки (от 1 сентября 2014 г. N ВК-1850/07) органам исполнительной власти субъектов ставилась задача разукрупнения организаций для детей-сирот, создание в них условий, приближенных к семейным, перепрофилирование интернатов в службы по поддержке и сопровождению семей и детей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации [70].

С 2019 года было заявлено о планах разработки новой формы федерального статистического наблюдения касаемо всех детских учреждений в стране, однако на момент написания отчёта она до сих пор находится в стадии разработки, и данные об общем количестве учреждений по регионам РФ отсутствуют [71]. Поэтому мы обратились к данным проекта kartoteka.ru для понимания численности учреждений временного и постоянного содержания детей-сирот и детей, оставшихся без попечения, а также несовершеннолетних в трудной жизненной ситуации. Среди их числа: детские дома, дома ребенка, социальные приюты для детей, социально-реабилитационные центры для несовершеннолетних, центры помощи детям, оставшимся без попечения родителей, и др. [72]

На момент сбора данных (12 ноября 2020 года) в целом по стране насчитывалось 1567 таких учреждений. Больше всего их было в Кемеровской области, Московской области, Ростовской области, Свердловской и Челябинской областях (более 60 шт. на каждый регион).

Напротив, минимальное количество учреждений (в диапазоне от 1 до 3 учреждений на регион) было зафиксировано в 6 субъектах: Республике Алтай, Республике Ингушетия, Республике Калмыкия, Республике Хакасия, Тамбовской области и Чукотском автономном округе.

Вопросом размещения детей, оставшихся без попечения родителей, в подобных учреждениях или в семьях занимаются органы опеки и попечительства, в полномочия которых также входит выявление и учёт детей, нуждающихся в установлении над ними опеки или попечительства; надзор за опекунами и попечителями; представление законных интересов несовершеннолетних граждан и т. д. [73]

Численность организаций, занимающихся выявлением и устройством сирот, в целом по России снизилась с 2732 в 2014-м до 2127 в 2019 году.

Больше всего органов опеки и попечительства было зафиксировано в Республике Башкортостан (396 шт.), Пензенской (325 шт.), Ростовской (123 шт.) и Кировской областях (114 шт.).

В семи субъектах РФ не было ни одной такой организации: Еврейской автономной области, Омской области, Республике Крым, Республике Тыва, Республике Хакасия, Сахалинской область и Чеченской Республике.

Общая численность специалистов по охране детства составила 12 039 человек (за рассматриваемый период их численность увеличилась практически на 1 тыс.).

Наибольшая численность специалистов госсектора, занимающихся вопросами опеки и попечительства, отмечалась в Москве (870 чел.), Краснодарском крае (500 чел.) и Московской области (473 чел.).

Менее 20 специалистов работали в пяти регионах (в порядке возрастания): в Ненецком автономном округе, Чукотском автономном округе, Республике Ингушетия, Республике Адыгея и в Чеченской Республике.

3) Комиссии по делам несовершеннолетних

Ещё одним важным участником институциональной системы охраны детства выступают комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав (далее — КДН), нацеленные на раннее выявление детского и семейного неблагополучия. Они создаются высшими исполнительными органами государственной власти субъектов РФ. Они могут быть двух типов: территориальные (муниципальные) и общественные.

Согласно федеральному законодательству, в их полномочия входит защита несовершеннолетних от дискриминации и различного рода насилия; выявление и устранение причин и условий, способствующих безнадзорности, беспризорности, правонарушениям и антиобщественным действиям несовершеннолетних; оказание помощи в бытовом устройстве несовершеннолетних, освобождённых из учреждений уголовно-исполнительной системы и др. [74]

В 2019 году в России насчитывалось 8017 комиссий — суммарная численность территориальных (муниципальных) и общественных комиссий (осуществляющих деятельность на территории муниципального образования субъекта РФ, в случае если их создание предусмотрено законодательством соответствующего субъекта) [75], что больше, чем в предыдущем году (7352 шт.) [76].

Отметим, что в 2018 году в 46 субъектах отсутствовали общественные комиссии по делам несовершеннолетних, в 2019 году — в 41 субъекте.

При этом, как пояснили эксперты, в регионах могут быть общественные комиссии (в муниципальных образованиях), которые берут на себя функции по профилактике и работе с несовершеннолетними, по факту таковыми не являясь, поскольку в субъекте не принят соответствующий НПА. В частности, в 2019 году в Тверской области функционировали 74 подобных комиссии, которые были ошибочно учтены в форме 1-КДН, т. е. с точки зрения статистического учёта общественных комиссий по делам несовершеннолетних в Тверской области нет [77].

Медиана — 41 шт., то есть в половине субъектов РФ общая численность комиссий не превышала это пороговое значение. Существенно выделялся на фоне остальных 21 регион, где их численность превышала 100, но особенно много КДН (в порядке убывания): в Волгоградской области (474 шт.), в Республике Татарстан (464 шт.), в Иркутской области (425 шт.), в Республике Саха (390 шт.) и в Кировской области (383 шт.).

Минимальное количество КДН, не превышающее десяти, было зафиксировано в пяти субъектах (в порядке возрастания): в Ненецком автономном округе (2 шт.), в Севастополе (4 шт.), в Еврейской автономной области (6 шт.), в Республике Ингушетия (9 шт.) и в Магаданской области (9 шт.).

4) Эффективность затрачиваемых ресурсов

Для целостного понимания эффективности усилий, затрачиваемых регионами на защиту детей, мы соединили данные по трём следующим показателям и сопоставили их с рейтингом регионов (все данные за 2019 г.):

1. расходы консолидированного бюджета субъекта РФ (по подразделу 1004 «Охрана семьи и детства», Росказна);
2. общая численность специалистов по охране детства в государственных структурах (данные статистического наблюдения по форме 103-РИК, Мипросвещения);
3. общая численность комиссий по делам несовершеннолетних (данные статистического наблюдения по форме 1-КДН, Минпросвещения).

Чтобы обеспечить сопоставимость регионов, все показатели были переведены в удельные: показатель (1) — делением на численность детского населения, а также величину прожиточного минимума в регионе; показатель (2) и показатель (3) — делением на численность детского населения. Мы сопоставили данные о масштабе проблемы социального сиротства с этими дополнительными данными.

Регионы с относительно большими расходами на охрану семьи и детства, но низкой результативностью (рейтинг D и E):

Перечисленные выше регионы — кандидаты для дальнейшего изучения низкой эффективности вложенных ресурсов в решение проблем детства.

Регионы с относительно небольшими расходами на охрану семьи и детства и высокой результативностью (рейтинг A и B):

Опыт этих регионов можно рекомендовать для изучения вопросов эффективного использования ресурсов при решении проблем детства.

Ограничения использования рейтинга

1. Назначение Рейтинга — демонстрация различий регионов России относительно важных составляющих детского благополучия.
2. Рейтинг не претендует на исчерпывающую оценку благополучия детей, т. к. не все аспекты жизнедеятельности детей и их окружения измеряются статистическими инструментами, а часть важных данных на уровне субъектов РФ не публикуются и/или не достигаются официальными запросами. Тем не менее, рейтинг является отправной точкой для такого анализа.
3. Для расчета рейтинга использовались официальные открытые данные федеральных ведомств, которые имеют собственные ограничения (подробнее см. в разделе «Методология».

Над материалом работали

Команда БФ «Нужна помощь»: Елизавета Язневич, Карина Пипия.

Благодарим экспертов за помощь на разных этапах работы и надеемся на продолжение обсуждения результатов: Анна Карпушкина (руководитель программы «Альфа-Эндо» в Благотворительном фонде развития филантропии «КАФ»); Елена Альшанская (президент Фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам»); Елена Горина (к.э.н, старший научный сотрудник Института социальной политики НИУ ВШЭ); Наталия Устинова (д.м.н, руководитель отдела социальной педиатрии и организации мультидисциплинарного сопровождения НИИ педиатрии и охраны здоровья детей ЦКБ РАН); Наталия Фреик (к.соц.н., независимый аналитик); Олег Швабский (заместитель генерального директора ФГБУ «Национальный институт качества» Росздравнадзора).

Дополнительные данные для скачивания

• Список учреждений по регионам РФ, 290 КБ

---

1. Материалы Стратегической сессии-2019. URL: http://deti.timchenkofoundation.org/2020/01/17/materialy-strategicheskoj-sessii-2019/
2. Юдина Т.Н., Богомолова А.В., Петухова О.В. О международном опыте формирования информационно-статистических ресурсов поддержки социальных программ, направленных на обеспечение интересов детей // Вопросы статистики. 2016. №9. С. 56-64. URL: https://voprstat.elpub.ru/jour/article/view/389
3. Указ Президента РФ №761 от 1 июня 2012 г. «О национальной стратегии действий в интересах детей на 2012 - 2017 годы». URL: https://mintrud.gov.ru/docs/16
4. Доклад по итогам мониторинга эффективности реализации Национальной стратегии действий в интересах детей на 2012–2017 годы. URL: https://mgppu.ru/about/publications/nsdid_report
5. Об утверждении плана основных мероприятий на 2018–2020 годы в рамках Десятилетия детства. URL: http://government.ru/docs/33158/
6. По данным формы федерального статистического наблюдения № 3-соцподдержка «Сведения о реализации мер социальной поддержки отдельных категорий граждан за счёт средств консолидированного бюджета субъекта Российской Федерации».
7. Данные Росстата; в процентах от числа всех домохозяйств с детьми. URL: https://rosstat.gov.ru/storage/mediabank/kaJKIwUV/7–6.xls. Расчёты по субъектам РФ производились командой БФ «Нужна помощь».
8. На официальном сайте Росстата сформирован целый раздел «Семья, материнство и детство», однако данные публикуются отдельно по каждому показателю, без соотнесения их друг с другом и сравнения ситуации на уровне регионов (в чем регион «выигрывает», а в чем — «проигрывает» с точки зрения реализации социальной политики в сфере детства). URL: https://rosstat.gov.ru/folder/13807
9. Изучение заболеваемости детского населения (методические рекомендации) / А.А. Баранов [и др.]. Федеральное государственное бюджетное учреждение «Научный центр здоровья детей» РАМН. 2013.
10. Ребенок считается недоношенным, если он родился на сроке до 37 недель беременности с весом до 2500 граммов. Сайт Всемирной организации здравоохранения URL: https://www.who.int/features/qa/preterm_babies/ru/. Приказ Минздравсоцразвития РФ от 27.12.2011 N 1687Н «О медицинских критериях рождения, форме документа о рождении и порядке ее выдачи».
11. Доклад ООН: показатели выживаемости матерей и детей никогда не были такими высокими, как сегодня. URL: https://www.who.int/ru/news-room/detail/19-09-2019-more-women-and-children-survive-today-than-ever-before-un-report
12. Росстат, официальный сайт, раздел «Семья, материнство и детство».
13. Ребенок может родиться с врожденным заболеванием, сформированным во внутриутробном периоде (аномалии физического развития, внутриутробные инфекции) или заболеть после рождения — в результате травмы в период родов или из-за инфекции, связанной с оказанием медицинской помощи.
14. Данные Минздрава, опубликованные на официальном сайте Росстата. URL: https://www.gks.ru/storage/mediabank/3–4.xlsx
15. Инвалидность в России. URL: https://tochno.st/problems/disability
16. Доклад о деятельности Уполномоченного при Президенте РФ по правам ребёнка (2019). URL: http://deti.gov.ru/detigray/upload/documents/May2020/5IYpevfVd8zvvDAvGE47.pdf
17. Щербакова Е. Мировые тенденции смертности по оценкам ООН 2019 года. URL: http://www.demoscope.ru/weekly/2020/0845/barom05.php
18. Декларация тысячелетия Организации Объединенных Наций. URL: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/declarations/summitdecl.shtml
19. Государственная программа Российской Федерации «Развитие здравоохранения». URL: https://minzdrav.gov.ru/ministry/programms/health/info
20. Л. П. Суханова, Н. Н. Бушмелева, З. Х. Сорокина. Младенческая смертность в России с позиций достоверности ее регистрации // Социальные аспекты здоровья населения. 2016. № 6 (28). URL: http://vestnik.mednet.ru/content/view/441/30
21. Младенческая смертность в Российской Федерации в условиях новых требований к регистрации рождения / В. Ю. Альбицкий, Р. Н. Терлецкая. М: ПедиатрЪ, 2016.
22. Статистические данные для расчёта альтернативного показателя младенческой смертности по регионам РФ за рассматриваемый период отсутствуют в открытом доступе. На момент написания отчёта они были запрошены у Росстата.
23. Минздрав: перинатальные центры снизят показатель младенческой смертности в Арктике. URL: https://tass.ru/obschestvo/4783610
24. Топалов К. П. Медико-демографический потенциал Еврейской автономной области: состояние и тенденции // Здравоохранение Дальнего Востока. 2016. № 4. С. 28.
25. Детской смертностью встревожены медики ЕАО. URL: https://www.dvnovosti.ru/eao/2019/04/04/97525/
26. Последние и доступные на момент написания отчёта данные.
27. Декларация прав ребенка. URL: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/declarations/childdec.shtml
28. Часто численность детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, отражается без детей, добровольно переданных родителями под опеку и усыновленных. Если принимать во внимание этот подход, то в 2019 году общая численность составила 423 047 ребёнка.
29. Здесь учитываются дети, которые живут не в семье, но и не в организации для детей-сирот (руководство которой обычно выступает опекуном). Среди их числа: некоторые учащиеся профессиональных образовательных организаций и образовательных организаций высшего образования на полном государственном обеспечении; некоторые учащиеся и воспитанники специальных учебно-воспитательных учреждений открытого и закрытого типа, общеобразовательных организаций, имеющих целью подготовку несовершеннолетних граждан к военной или иной государственной службе; некоторые несовершеннолетние, пребывающие в местах лишения свободы.
30. Данные по России предоставлены по запросу команды БФ «Нужна помощь». Запрос о предоставлении аналогичных данных в разрезе субъектов РФ не был удовлетворен. URL: https://static.tochno.st/files/static/tochno.st_detstvo_Zaprosy-i-otvety_2020.pdf
31. Постановление Правительства РФ от 24.05.2014 N 481 «О деятельности организаций для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, и об устройстве в них детей, оставшихся без попечения родителей». URL: http://government.ru/docs/12631/
32. Исследование причин социального сиротства — жизненных ситуаций, которые приводят к попаданию детей в детские учреждения. URL: http://timchenkofoundation.org/wp-content/uploads/2019/12/issledovanie_prichin_social_sirotstva.pdf
33. Там же.
34. URL: https://pace.coe.int/en/
35. По «закону подлецов». URL: demoscope.ru/weekly/2020/0861/gazeta013.php
36. Удельный показатель за 2018-2019 годы отсутствовал по Забайкальскому краю и Республике Бурятия, поэтому мы рассчитали его самостоятельно. URL: https://www.fedstat.ru/indicator/43836
37. Краевое УМВД объяснило причины роста подростковой преступность в Забайкалье (новость от 31.10.18 г.). URL: https://www.chita.ru/news/122523/#sel=1:1:7Fg,1:9:4Uh
38. Преступности в регионах РФ посвящено отдельное исследование на платформе «Если быть точным». URL: https://tochno.st/problems/crime
39. Детский беспредел. URL: https://www.kommersant.ru/doc/4010902
40. Данные судебной статистики. URL: http://www.cdep.ru/index.php?id=79&item=5259
41. «Масштабы домашнего насилия в России огромны»: «Медиазона» и «Новая газета» провели совместное исследование. URL: https://www.asi.org.ru/news/2019/11/25/rossiya-domashnee-nasilie-issledovanie/
42. Пресс-релиз Левада-Центра «Домашнее насилие». URL: https://www.levada.ru/2019/09/13/domashnee-nasilie/
43. Доклад о деятельности Уполномоченного при Президенте РФ по правам ребёнка в 2019 году. URL: http://deti.gov.ru/detigray/upload/documents/May2020/5IYpevfVd8zvvDAvGE47.pdf
44. Социальный мониторинг «Социальная защита прав и благополучия детей в странах Центральной и Восточной Европы, Кавказа и Центральной Азии». URL: https://www.unicef.org/eca/media/1081/file/Social_Monitor_Regional_Report.pdf
45. На момент описания отчёта на сайте выборочного наблюдения были доступны данные только за 2018 год.
46. Социально-экономические индикаторы бедности в 2013—2019 гг. URL: https://rosstat.gov.ru/bgd/regl/b20_110/Main.htm
47. На момент написания отчета мы направили запрос в Росстат с просьбой об уточнении формирования выборки по регионам, значения по которым вызывают вопросы ввиду своей аномальности.
48. Приложение к приказу Министерства труда и социальной защиты Российской Федерации от 29 ноября 2018 г. № 748. URL: https://mintrud.gov.ru/docs/mintrud/orders/1339
49. Предварительные итоги реализации в субъектах Российской Федерации I этапа пилотных проектов, направленных на достижение до 2024 года национальных целей социально-экономического развития по повышению реальных доходов граждан, снижению уровня бедности в два раза. URL: https://mintrud.gov.ru/uploads/editor/be/90/DOC_20190424114633.PDF
50. Росстат, официальный сайт, раздел «Семья, материнство и детство».
51. Глобальная конкурентоспособность российского образования. Материалы для дискуссии / И. В. Абанкина [и др.]. М.: НИУ ВШЭ, 2018. URL: https://ioe.hse.ru/data/2018/09/06/1155163187/САО_3(20)_электронный.pdf
52. Национальный проект «Образование». URL: https://edu.gov.ru/national-project
53. В связи с поправками в Конституцию РФ в 2020 году был опубликован проект «Концепции развития дополнительного образования детей до 2030 года». URL: http://dop.edu.ru/article/27148/proekt-kontseptsii-razvitiya-dopolnitelnogo-obrazovaniya-detei-do-2030-goda
54. Выборочное наблюдения качества и доступности услуг в сферах образования, здравоохранения и социального обслуживания, содействия занятости населения. Данные в разрезе субъектов РФ присланы Росстатом по запросу команды БФ «Нужна помощь». URL: https://static.tochno.st/files/static/tochno.st_detstvo_Zaprosy-i-otvety_2020.pdf
55. Правительство Республики Дагестан. Распоряжение от 1 октября 2019 г. № 285-р г. URL: http://pravo.e-dag.ru/media/document_pdf/2019/10/8ca8473f-9746-4f81-9453-c2123b9cedc3.pdf
56. Единый национальный портал дополнительного образования детей. URL: http://dop.edu.ru/home/93
57. Данные показателя о доле детей, посещающих дополнительные образовательные занятия, стали собираться только с 2015 года, что не позволило нам рассчитать рейтинг за 2014 год.
58. Семьи с детьми в России: уровень жизни и политика социальной поддержки: докл. к XX Апр. междунар. науч. конф. по проблемам развития экономики и общества, Москва, 9-12 апр. 2019 г. / С. С. Бирюкова [и др.]. М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2019. URL: https://publications.hse.ru/mirror/pubs/share/direct/263487413.pdf
59. Приказ Минздравсоцразвития РФ от 23.12.2009 N 1012Н «Об утверждении Порядка и условий назначения и выплаты государственных пособий гражданам, имеющим детей». URL: https://normativ.kontur.ru/document?moduleId=1&documentId=322586
60. URL: https://static.tochno.st/files/static/tochno.st_detstvo_Zaprosy-i-otvety_2020.pdf
61. Росстат, статистический бюллетень «Реализация мер социальной поддержки отдельных категорий граждан».
62. Пенсионное обеспечение северян. URL: http://www.pfrf.ru/grazdanam/pensions/pens_sever/
63. Что нужно знать о материнском (семейном) капитале. URL: http://www.pfrf.ru/grazdanam/family_capital/chto_nuzh_znat/
64. Такие попытки региональных сравнений предпринимаются. Например, установлено, что детские пособия, выплачиваемые на региональном уровне положительно связаны с уровнем бюджетной обеспеченности регионов. Филиппова А.В. Сравнительная оценка детских пособий в регионах России // Вопросы статистики. 2018. №25(1). С. 34 – 48. Как пример реализации подобных региональных сопоставлений — мониторинг финансовых расходов на социальную поддержку детей на уровне штатов и на федеральном уровне в США. «Child Welfare Financing SFY 2016: A survey of federal, state, and local expenditures». URL: https://www.childtrends.org/wp-content/uploads/2018/12/CWFSReportSFY2016_ChildTrends_December2018.pdf
65. Письмо Минфина России (от 10.08.2018 № 02-05-11/56735) Финансовым органам субъектов Российской Федерации. URL: https://minfin.gov.ru/ru/document/index.php?id_4=123596#
66. Социодиггер. 2020. Сентябрь. Том 1. Выпуск 2: Семья и родительство. URL: https://wciom.ru/fileadmin/file/nauka/podborka/wciom_sociodigger_092020.pdf?utm_medium=email&utm_source=UniSender&utm_campaign=239609236
67. По результатам пилотного исследования, проведенного БФ «Нужна помощь» в двух подмосковных городах, несмотря на востребованность функции сопровождаемого проживания у родителей детей с инвалидностью, которое рассматривается как лучшая альтернатива психоневрологическим интернатам, она фактически не реализуется (то есть подобная услуга не предоставляется по месту проживания семьи). Следовательно, с уходом родителя или лишением его прав ребенок обязательно попадет в систему общественного воспитания. Подробнее об исследовании см. URL: https://takiedela.ru/wp-content/uploads/2020/05/dostupnost-uslug-servisov-i-barery.pdf
68. Политика семьи и детства в постсоциализме: коллектив. моногр. / под ред. В. Шмидт, Е. Ярской-Смирновой, Ж. Черновой (Библиотека «Журнала исследований социальной политики»). М.: ООО «Вариант»: ЦСПГИ, 2014.
69. «О деятельности организаций для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей» URL: http://government.ru/docs/12631/
70. «О реструктуризации и реформировании организаций для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей и совершенствованию сети служб сопровождения замещающих семей». URL: https://frcopeca.ru/wp-content/uploads/2019/05/Pismo-Minobrnauki-Rossii-o-restrukturizatsii-i-reformirovanii-organizatsij-dlya-detej-sirot.pdf
71. URL: https://static.tochno.st/files/static/tochno.st_detstvo_Zaprosy-i-otvety_2020.pdf
72. Был составлен перечень из 12 типов возможных учреждений для детей, которые выступали ключевыми словами для поискового запроса (входили в название организаций на сайте kartoteka.ru, имеющих статус «действующая» или «в процессе реорганизации», в случайном порядке). Далее они отбирались согласно общероссийскому классификатору видов экономической деятельности на предмет соответствия названия типу деятельности учреждения (исключались организации типа «Гаражный кооператив „Детский дом 3“», ресурсные центры без проживания, дома культуры и др.). Полный список всех учреждений в разрезе регионов РФ и методика отбора данных указаны в разделе «Дополнительные данные» в конце данного отчета.
73. Федеральный закон от 24.04.2008 N 48-ФЗ (ред. от 01.03.2020) «Об опеке и попечительстве». URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_76459/702dde295a34560ccb0cd0d60bdbc998dc587d4c/
74. Федеральный закон от 24 июня 1999 г. N 120-ФЗ «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних». URL: https://normativ.kontur.ru/document?moduleId=1&documentId=283023
75. Председателями общественных комиссий в основном являются главы администраций местных поселений, а в состав общественных комиссий входят: представители органов местного самоуправления, специалисты местной администрации, депутаты поселения, представители образовательных, культурно-просветительных учреждений, учреждений здравоохранения, общественных организаций, сотрудники органов внутренних дел, члены родительских комитетов и авторитетные жители поселений. Лебедева Т.С. Общественные комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав как субъект формирования образовательно-реабилитационного пространства // Ярославский педагогический вестник. 2013. №2. URL: http://vestnik.yspu.org/releases/2013_2pp/08.pdf
76. Данные по форме № 1-КДН «Сведения о деятельности комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав по профилактике безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних», размещаемые на официальном сайте Минпросвещения РФ. URL: https://docs.edu.gov.ru/
77. Мы обратили внимание на «рост» численности общественных комиссий по делам несовершеннолетних в Тверской области с 0 до 74 шт. от 2018-го к 2019 году, в связи с чем направили запрос.